24.11.2017 — письмо 14
Мы были в Такаяме совсем немного — пол-дня в первый день, и несколько часов после возвращения из Сиракава во второй. Очень жаль, в этом городе надо пожить намного дольше. Этот милый городок получил три звезды от Мишлен, как «место, которое обязательно следует посетить». И понятно, почему. Тихо, спокойно, уютно. Масса достопримечательностей в городе и окрестностях, и каких!
Помимо храмов, старых улочек с уникальными домами… Сакура Гарю («Лежащий дракон») — этому дереву больше 1100 лет, его ветви достигают в длину 30 метров, а высота 20 метров! Сакура Сёкава — ей 450 лет, и у неё своя романтическая история. Сад подсолнухов (200 тысяч подсолнухов у подножия горы), сад космеи (восемь миллионов цветов на четырех гектарах), лавандовый сад! Сорок восемь водопадов Уцуэ, сто водопадов на пешеходной тропе к водопаду Окура… «Замерзший лес» — зимой владелец гостиницы на горячих источниках Акигами опрыскивает деревья в горах на площади в четыре гектара холодной родниковой водой. Днем деревья кажутся синими, а ночью это замерзшее лесное произведение искусства сверкает всеми цветами радуги… А еще — беличий лес, сад луговых и горных цветов, лес семи богов счастья…
Я бы сказала, что всё не перечислить, но они перечислили! На сайте, где есть, в том числе, и русская версия! Я бы сказала «невероятно», но для этого города не скажу. Потому что его власти очень стараются. Они выдвинули лозунг «за город без барьеров» — без барьеров для пожилых и инвалидов, без информационных барьеров для туристов. Поставили скамеечки, указатели, напечатали карты, сделали сайт. Делают всё, чтобы город стал «удобным для жителей — удобным для туристов». И при этом там мало людей, можно пол-часа бродить по улочкам, и вообще никого не встретить. Мы бродили — не по своей воле, плутали. Вокруг было тихо, красиво, но хоть бы один человек встретился!
Вы когда-нибудь видели деревья с именами? Я нет. А знаете, что за романтическая история сакуры Сёкава?
Давным-давно, на реке Сёкава в 50 км. от Такаямы строили дамбу. А там сакура росла. Её взяли, и пересадили, чтоб не загубить. Недалеко перенесли, к краешку дороги. И вот этой сакуре уже 450 лет, она жива и здорова, зовут её Сёкава, и каждую весну она цветёт буйно и вдохновенно, радуя всех вокруг! Что бы вы про это сказали? Вы бы сказали: «Молодцы японцы! Хорошо дереву, отлично прижилось. Оно радуется и благодарит добрых и заботливых японцев». А что про это говорят японцы? Они говорят: «Она грустит! Эта сакура — символ грусти по родным местам! Каждую весну своим буйным цветением она выражает грусть и печаль от жизни в разлуке со своими родными!» Ну, не чудеса? Даже захотелось приехать сюда весной, чтоб посмотреть — вдруг угляжу печаль в нежнейшем море розовых цветочков?
Конечно, большинство этих прекрасных мест — в окрестностях, до них не просто добраться, да и ехать надо в определенное время года. Но и в городе много интересного, и там хорошо. Он не похож на город для туристов, там нет кафешек на каждом углу, или сувенирных магазинов. Мы приехали в 11 утра, увидели гостиницу из окон поезда — так она была здорово расположена! Оставили в ней рюкзачок (заселение в 14:00), и пошли искать музей-деревню гассё-дзукури. Погуляли, насладились, и бегом обратно, чтоб заселиться в гостиницу, поесть, и снова гулять — чтоб успеть до темноты что-то ещё посмотреть.
По дороге кафешек не было, первая попавшаяся была рядом с гостиницей. Решили, что не будем ни выбирать, ни носом крутить — некогда! Надо поесть, как можно быстрее, и бежать. Серёжка говорит: «О, смотри, как здорово — «Национальное Такаямское блюдо! Хорошо зажаренная курица с овощами!» — Я это хочу!» Ему не сказали одну маленькую деталь — кто эту курицу будет хорошо зажаривать. Точнее, официантка пыталась нам что-то сказать, и я подозреваю, что именно это. Но она оригинально пыталась, так, как они обычно это делают. Повторяла всё время одно и то же слово, без вариаций. Это слово было вроде «sea», мы решили, что это «море», т.е. «рыба». И говорили, что нет, не fish, не sea, не pork — chicken. Она говорит: «Да, да, chicken, но, знаете — sea!» Мы рукой махнули — «Ok, оk, пусть будет sea»… Нам, главное, побыстрее — чтоб не стемнело.
Ждать не пришлось ни минуты. Принесли сразу. Вот такое чудо. Сырую курицу на листьях капусты, на горелке. Не подумайте, что это целая гора. Там не много, и не мало, а ровно, сколько надо. Это национальная такаямская горелка в виде горы — полусферы. Она покрыта бумагой, на бумаге — капуста, на капусте — курица. И соус по краям. Нам дали палочки и сказали: «Mix!» — мешайте.
Сказать, что у Серёжки был шок — это ничего не сказать. Он хотел, чтоб его покормили. Он был уставший, замёрзший, голодный, он спешил. А ему за его же тысячу йен принесли сырую курицу, и заставили готовить! Я была в восторге. Мне было интересно, мне всё нравилось! Я бы с удовольствием её жарила, любовалась горелкой, смаковала бы ситуацию. И я, конечно же, всё равно, смеялась. Но под бурчание Серёжки это было очень трудно.
И я даже начала верить, что, и правда, эта курица никогда в жизни не приготовится, и её вообще не возможно зажарить на такой странной конструкции, и мы останемся без еды, и уйдем отсюда голодные и несчастные. Мы там пытались что-то регулировать, мешать, заставить её жариться, а бумагу не гореть… И вдруг пришла официантка, и выключила наши горелки. Я аш задохнулась — как так, я же не дожарила! Серёжка же был готов хоть сырое съесть, лишь бы его отпустили. И вдруг я попробовала, а она — вкуснотище! Да такой вкуснейшей курицы и капусты я не едала и не видала! И Серёжка попробовал: «Надо же! А она ведь готова, и вкусная!» Он ведь такой — строгий, но справедливый. Ворчал, ворчал, но увидев результат, оценил его. В общем, я эту кафешку ещё долго вспоминала, и даже мечтала о ней. Серёжка даже сказал мне на следующий день: «Ну хочешь, опять туда пойдём? Я найду себе там в меню что-то другое, а ты наслаждайся — жарь!» Но мы не успели.
На следующий день с утра до трёх дня мы ездили в Сиракава-го с англоязычной экскурсией. А потом приехали, и снова пошли бродить по Такаяме. Ну, мы не бродить пошли, а по вполне определённому маршруту, разведанному накануне. Но промахнулись, заблудились, пришли не туда, вышли не оттуда, дождались темноты, поплутали, а в результате оказалось, что посмотрели всё, что собирались. Вот такие чудеса ориентации.
Замёрзли, устали. С утра до ночи гулять в холод и дождь — это вам не за компьютером под пледом сидеть. Решили кофе попить. С трудом нашли кафешку, но вдруг нашли. Да такую хорошую, так там было приятно, тихо, тепло. Там официантка была такая толстенькая немножко, некрасивая. То сахар забыла принести, то ещё что. Мы попили кофе с тортиком, отогрелись. Кофе был вкуснейший. Сережка пошёл с официанткой расплачиваться, а я одевалась. Я могла собраться, и выйти — мы рядом с выходом у окна сидели, это было бы естественно. Но я подошла к ним, и сказала официантке: «Аригато газаймас» (ну, это все говорят), а потом: «Айсикатаааа!» (вкусно). Я сказала ей это японскими словами, но по-русски. Мол, спасибо вам, нам было приятно, у вас хорошо и уютно, мы согрелись и отдохнули, и нам было вкусно — спасибо! Она так обрадовалась, она изумилась, начала смеяться, что-то говорить… Мы распрощались, и пошли. Мы уже выходили из дверей, и вдруг видим — она бежит за нами, и суёт нам конфетки. «Это медовые» — говорит. Внутри конфет был мёд, просто мёд в в такой вкусной оболочке, немножко на соты по вкусу похожей, но соты не вкусные, а она очень вкусная. Я была тронута до слёз… Я подумала — что она, такая особо добрая, хорошая? Вряд ли. Просто она человек, которому тоже была нужна капелька тепла. Она была уставшая, замученная, вечер, воскресенье… Работает, небось, без выходных с утра до ночи. И вдруг она эту капельку тепла неожиданно получила, от чужих непонятных людей. От которых совсем ничего не ждёшь. Ведь это слова непонятные, а улыбка и интонация в переводе не нуждаются. Она меня поняла — не те несколько слов, которые я сказала ей по-японски, а именно то, что я хотела сказать. И ей стало приятно, и она отреагировала так же — захотела подарить нам что-то в ответ. А под рукой были конфетки… На самом деле, это тепло ведь почти всем нужно. Просто у всех реакция разная, и воспитание, и степень открытости, и степень барьеров всяких. Но всем хочется, чтоб кто-то тебя понимал. И иногда согревал. Особенно, когда ты замёрз.
< Токио | Оглавление | Цвета >